* ЗАКАЗАТЬ АВТОРСКИЙ РЕФЕРАТ, КУРСОВУЮ ИЛИ ДИПЛОМ*

тел. 728 - 3241

АВАРЫ, восточноевропейский народ периода раннего Средневековья. Первоначально азиатские кочевники тюркского происхождения, вскоре после середины 6 в. они обосновались в бывших провинциях Римской империи, Дакии и Паннонии. Под властью безжалостного аварского хана Баяна возникла огромная простиравшаяся от Балтики до Черного моря империя, которая объединила подвластные аварам и вынужденные платить им дань народы, в том числе славян и булгар. Относительно немногочисленные, они жили грабежами и завоеваниями. Авары многократно опустошали Балканы, дважды подходили к Константинополю и проникали в Грецию, расселяя здесь славян. К концу 8 в. авары утратили былое могущество и были покорены Карлом Великим, который овладел их «хрингами», огромными (были такие, что насчитывали в периметре много километров) кольцевыми оборонительными сооружениями, внутри которых авары хранили награбленные по всей Центральной Европе сокровища. Через сто лет авары как отдельный народ исчезли, слившись с мадьярами.

AВАТАРА (санскр. – «нисхождение»), полное или частичное воплощение божества в зооморфных и антропоморфных формах. Идея аватар формировалась под знаком мифа о периодическом освобождении земли от груза первоначального бессмертия людей. Первоначально идею аватары выражали понятия «прадурбхава» («явление»), а также «рупа» («форма»), «вапус» («прекрасная форма»), «тану» («тело»). Термин «аватара» канонизируется не ранее кодификации Махабхараты и Рамаяны и сложения ранних Пуран – ок. середины I тыс. н.э. Концепция аватары была сформулирована раньше – в Бхагавадгите, где Кришна сообщает Арджуне: «Хотя я непреходящ и являюсь владыкой живых существ, я являюсь в мир благодаря собственной силе мистификации (майя), опираясь на собственную природу. Всякий раз, когда деградирует дхарма и преобладает ее противоположность, я, о потомок Бхараты! посылаю себя в мир, и так, ради защиты добрых и поражения злых, а также ради поддержки дхармы я появляюсь в каждый мировой период».
Хотя позднее Кришна говорит о неисчислимости своих манифестаций-вибхути, в число которых включаются первые боги (в их числе Шива), демоны, мудрецы, но также и мистификаторы – к указанному периоду середины I тыс. н.э. формируется представление о 10 основных аватарах Вишну: 1) Рыба (Матсья), спасшая от потопа прародителя людей Ману, его семью, семь мудрецов-риши и Веды (сюжет заимствован из Шатапатха-брахманы); 2) Черепаха (Курма), добывшая погибшие во время потопа сокровища из мирового океана, в их числе напиток бессмертия (амрита), «корову желаний» Сурабху и богиню Лакшми (сюжет заимствован из той же Шатапатха-брахманы); 3) Вепрь (Вараха), убивший демона Хираньякшу, который вновь погрузил землю в воды космического океана, и поднявший землю на своих клыках; 4) Человеколев (Нарасинха), уничтоживший другого демона, Хираньякашипу, преследовавшего своего благочестивого сына Прахладу, почитателя Вишну, и поставившего перед богами условие, что он не может быть убит ни человеком, ни животным; 5) Карлик (Вамана), восстановивший власть над землей, воздушным пространством и небом, порабощенными демоном Бали, который добился всемогущества своими аскетическими подвигами, – сюжет восходит к ведийским представлениям о трех шагах Вишну, посредством которых он устанавливает пределы вселенной; 6) Рама с топором (Парашурама) – брахман, более двадцати раз уничтожавший мужчин-кшатриев, чтобы отомстить за убийство своего отца Джамадагни одним из царей (миф отражает соперничество сословий жрецов и воинов за приоритет под углом зрения брахманской идеологии); 7) Рама, знаменитый царевич Айдохьи, сын Дашаратхи, герой Рамаяны, выигравший войну на острове Ланка с царем демонов Раваной, который похитил его супругу, прекрасную Ситу – воплощение супружеской верности, воинского мужества и справедливого правления; 8) Кришна – еще более популярный герой эпических сказаний, родом из клана ядавов в Матхуре, спасшийся (вместе со своим братом Баларамой) от своего дяди – царя Кансы, прославившийся любовными утехами с женами и дочерьми пастухов (гопи), убивший Камсу, овладевший Матхурой, основавший новую столицу в Двараке (Саураштра), ставший союзником и наставником пандавов, произнесший перед их решающим сражением с кауравами знаменитую проповедь Бхагавадгиту на священном поле Курукшетре и случайно погибший после междоусобиц в Двараке от стрелы охотника; 9) Будда – Вишну принимает образ основателя буддизма, дабы не допустить демонов-асуров к пользованию жертвенными долями богов, соблазнив их своим нечестивым учением, отрицающим веру в Веды и священные обряды (позднее разрабатывается версия, согласно которой Вишну стал Буддой, чтобы положить конец жертвоприношениям животных – Гитаговинда); 10) Калкин-Вишнуяшас – Вишну будущего времени («эсхатологическая аватара»), отчасти напоминающий будущего Будду – Майтрею, который явится в конце нынешней мировой эпохи кали-юги верхом на белом коне с мечом в руке, дабы покарать «варваров» и «воссоздать землю для дваждырожденных».
Классический список аватар в Пуранах насчитывает 22 воплощения Вишну. Известнейший перечень Бхагавата-пураны добавляет к вышеназванным также Первочеловека (Пуруша), мудрецов-риши Нараду, Нару и Нараяну, полулегендарного основателя философской системы санкхьи Капилу, риши Даттатрею, Жертвоприношение (Яджня), джайнского героя и монарха-чакравартина Ришабху, первого царя, праведного Притху, врача богов Дханвантари, легендарного «разделителя» Вед, составителя эпоса и пуран Ведавьясу (Вьяса), Балараму – брата Кришны. Среди аватар, однако, различаются полные (как Рама или Кришна) и частичные, притом степень «частичности» также различается. Индуистский политеизм весьма осложнил «аватарические» отношения мифологических персонажей: знаменитый герой пандавов Арджуна по одной версии считался сыном (и аваторой Индры), по другой – аватарой риши Нары, поскольку был ближайшим другом и почитателем Кришны, считавшегося, в свою очередь, воплощением Нараяны. Сходным образом брат Кришны Баладэва иногда почитается как инкарнация первозданного змея Шеши.
В позднесредневековом индуизме аватарой Вишну, а также и других божеств объявлялся каждый заметный учредитель новой секты. Так, основатель дуалистической веданты Мадхва (13–14 вв.) считал себя воплощением одного из двух сыновей Вишну-Нараяны – бога ветра Ваю, сошедшего на землю ради разрушения пагубного учения последователей Шанкары, с которыми он всю жизнь ожесточенно полемизировал. Знаменитый же проповедник кришнаитской бхакти Чайтанья (15–16 вв.) почитался своими адептами как аватара Кришны и его возлюбленная Радхи одновременно. При этом вычислялись полные воплощения, половинные, четверичные, восьмеричные, шестнадцатеричные и т.д. (некоторые гуру почитались аватарами лишь одного из атрибутов Вишну, например его диска-чакры, его «возницы» птицы Гаруды и т.д.). Из вишнуизма идея аватар была заимствована и шиваитами; основатель адвайта-веданты Шанкара считался полным воплощением Шивы, тогда как его преемники считаются уже частичными аватарами самого Шанкары.

АВГУСТ (Augustus) (63 до н.э. – 14 н.э.), основатель Римской империи. В юности звался Гаем Октавием, поскольку носил имя своего отца, умершего в 59 до н.э. В 44 до н.э. Август, внучатый племянник Гая Юлия Цезаря, был в соответствии с завещанием им усыновлен, получив имя Гай Юлий Цезарь Октавиан, и в течение последующих полутора десятилетий его знали как Октавиана. Вскоре после 40 до н.э. Август сделал своим первым именем титул Император, ранее присваивавшийся победоносным римским полководцам. Императором называли и Цезаря, который, по-видимому, вкладывал в этот титул особый смысл. Отбросив имена Гай и Юлий, Август стал называть себя Императором Цезарем Октавианом. Наконец, 16 января 27 до н.э. решением сената ему был присвоен почетный титул Август, прежде относившийся лишь к божественным и священным местам и предметам. Однако по римской традиции родовое имя Юлиев продолжало использоваться для названия введенных им законов, которые известны как законы Юлия. Родовое имя сохраняли также некоторые члены семьи Августа, в частности его дочь и внучка, которые обе звались Юлиями.
Наследник Цезаря. Мать Октавия, Атия, была племянницей (дочерью сестры) Юлия Цезаря. У Октавия были сестры, обе старше его: сводная сестра Октавия Старшая и родная Октавия Младшая. С Октавией Младшей Октавий был очень дружен до самой ее смерти в 11 до н.э. В последние годы жизни Юлий Цезарь выказывал явное расположение внучатому племяннику Октавию, предпочитая его своему племяннику Квинту Педию и другому внучатому племяннику – Луцию Пинарию. В своем завещании Цезарь назначил Октавия главным наследником.
В 44 до н.э. Октавиану, как его стали называть после усыновления Цезарем, было 18 лет. Консул Марк Антоний, который собрал после смерти Цезаря огромную армию и начал борьбу за власть, не признал Октавиана в качестве наследника Цезаря, т.е. еще одного претендента на первенство в государстве. Поэтому Октавиан обратился за помощью к ветеранам Цезаря, получившим от последнего земли в Кампании. При их вооруженной поддержке Октавиан вынудил сенат признать факт его усыновления, разрешить ему выставить свою кандидатуру в преторы до достижения возраста, установленного законом, а также поручить ему (вместе с консулами 43 до н.э. Авлом Гирцием и Гаем Пансой) командование войсками, направлявшимися против Антония, который перед этим открыто порвал с сенатом и двинулся на север, стремясь изгнать наместника Цизальпийской Галлии Децима Брута из его провинции. В сражении при Мутине Антоний потерпел поражение и укрылся у Марка Эмилия Лепида, бывшего тогда наместником Нарбонской Галлии.
Второй триумвират. Поскольку оба консула погибли в боях, Октавиан принял на себя единоличное командование армией сената и добился избрания консулом с 19 августа 43 до н.э. (вместе с Квинтом Педием). Затем Октавиан заключил соглашение с Антонием и Марком Эмилием Лепидом. Согласно одобренному сенатом закону Тития, Октавиан, Антоний и Лепид назначалась триумвирами по устройству государства (tresviri reipublicae constituendae) на пятилетний срок. От первого триумвирата, образованного в 60 до н.э. Цезарем, Гнеем Помпеем Великим и Марком Лицинием Крассом, этот второй триумвират отличался тем, что был оформлен юридически, а не являлся соглашением частных лиц, и еще тем, что давал триумвирам право полного контроля над деятельностью государства. Триумвиры начали безжалостные проскрипции в отношении своих врагов. Одним из первых 7 декабря 43 до н.э. был убит великий оратор и республиканец Цицерон: Октавиан пожертвовал им в угоду Антонию, пылавшему к Цицерону ненавистью.
Антоний и Октавиан двинули свои войска на восток, в Македонию, где осенью 42 до н.э. в битве при Филиппах разбили армию вождей сторонников республики – Марка Юния Брута и Гая Кассия Лонгина. Затем триумвиры произвели раздел Римского государства, по которому Антоний получил Восток, включая Грецию и Македонию, Октавиан – Галлию, Испанию и Иллирик, а Лепиду досталась лишь Африка. Италия номинально оставалась в совместном управлении всех троих, но на деле здесь господствовал Октавиан, воспользовавшийся выгодами, которые вытекали из такого раздела. В 41–40 до н.э. брат Антония Луций вместе с его женой Фульвией стали во главе вспыхнувшего в Италии мятежа против Октавиана, однако были разбиты Октавианом при Перузии (совр. Перуджа). В октябре 40 до н.э. в Брундизии Октавиан и Антоний заключили между собой соглашение, которым были урегулированы наиболее острые разногласия. Союз был скреплен женитьбой Антония на сестре Октавиана Октавии Младшей.
В эти же годы Секст Помпей, второй и единственный оставшийся в живых сын Гнея Помпея Великого, взял под свой контроль все западное Средиземноморье. Секст Помпей стоял во главе базировавшегося на Сицилии и Сардинии флота, с помощью которого он опустошал прибрежные области Италии. Поначалу, по условиям заключенного в 39 до н.э. в Мизенах соглашения, триумвиры признали его права. Но поскольку нападения продолжались, в 37 до н.э. в Таренте Антоний и Октавиан заключили между собой новое соглашение. В следующем году Октавиан разгромил Секста Помпея, в значительной степени благодаря флотоводческому искусству своего военачальника Марка Випсания Агриппы. Секст бежал в Малую Азию, где по приказу Антония был убит. Лепид переправился на Сицилию якобы для оказания помощи Октавиану в борьбе с Секстом Помпеем, на деле же для того, чтобы продемонстрировать Октавиану свою силу. Однако, когда армии Лепида и Октавиана встретились, воины Лепида перешли к Октавиану, который лишил Лепида триумвирских полномочий, но позволил ему, как верховному жрецу Римского государства (pontifex maximus), жить вдали от дел вплоть до смерти, последовавшей в 13 или 12 до н.э.

Победа над Антонием. В соответствии с соглашением, заключенным в Таренте, триумвират был продлен на 5 лет, т.е., вероятно, до конца 32 до н.э. Однако устранение от власти Лепида, а также становившееся все более явным увлечение Антония царицей Египта Клеопатрой и принебрежительное отношение к Октавии сделали неизбежным открытое противостояние двух оставшихся у власти триумвиров. В 38 до н.э. Антоний потерпел жестокое поражение в войне с парфянами, а в 33 до н.э. он в Александрии публично провозгласил себя и Клеопатру соправителями всех римских восточных владений. В Риме эти события вызвали резкое недовольство. Октавиан еще усилил его, обнародовав завещание Антония, согласно которому тот передавал восточные римские провинции Клеопатре и ее детям. Кроме того, став в 33 до н.э. консулом на второй срок, Октавиан приступил к сложению с себя полномочий триумвира. В октябре 32 до н.э. Италия и западные провинции присягнули на верность Октавиану. Клятва, которая при этом давалась, была подобна клятве, традиционно связывавшей римских клиентов со своими патронами. В 31 до н.э., став консулом в третий раз, Октавиан получил право вести войну с Антонием и Клеопатрой. Чтобы избежать нежелательного впечатления возобновления гражданской войны, в соответствующем постановлении упоминалась одна Клеопатра, т.е. внешний враг. 2 сентября 31 до н.э. флоты двух враждующих сторон вступили в бой вблизи Акция, мыса на северо-западном побережье Греции. Клеопатра вывела свою эскадру из сражения, за ней последовал Антоний. Остальные корабли Антония и его сухопутная армия сдались Октавиану. Год спустя, 3 августа 30 до н.э. Октавиан вступил в Александрию. Антоний, а следом за ним Клеопатра покончили жизнь самоубийством. Октавиан присоединил Египет к Римской державе, положив тем самым конец продолжавшейся тысячелетия власти фараонов и их преемников Птолемеев.
Август – принцепс. В 29 до н.э. Октавиан вернулся в Рим, где он был удостоен тройного триумфа, и в ознаменование всеобщего мира закрыл двери храма Януса. Он «восстановил республику», отменив постановления и чрезвычайные полномочия триумвиров, и на церемонии 13 января 27 до н.э. провозгласил восстановление традиционной власти сената и римского народа. В период с 28 по 23 до н.э. Октавиан создал специально для себя независимый от магистратур пост «первого человека» (princeps) в государстве (см. также РИМ, ДРЕВНИЙ). В 27 до н.э. сенат оказал Октавиану многочисленные почести, в том числе присвоил ему титул Август, ставший с тех пор его именем. По решению сената в честь Августа был переименован месяц секстилий, который стал называться августом, подобно тому как предыдущий месяц квинтилий уже был назван июлем в честь Юлия Цезаря.
Управление империей. Начало своего принципата Август посвятил восстановлению мира и порядка в империи, а также упрочению ее границ. В 26 до н.э. были окончательно покорены кантабры в северо-западной Испании. В 27–13 до н.э. Галлия к северу от Нарбонской Галлии (совр. Прованс) была преобразована в три провинции, а командование римскими легионами на Рейне было от них отделено. Впоследствии на прирейнской территории образовались две новые провинции – Верхняя и Нижняя Германия. Против германских племен, обитавших за Рейном, в правление Августа предпринимались походы. Руководили кампаниями пасынок Августа Клавдий Нерон Друз, погибший при падении с лошади в 9 в. до н.э., и Публий Квинтилий Вар, покончивший с собой при разгроме трех своих легионов в Тевтобургском лесу в 9 н.э. В 16–15 до н.э. были приведены к покорности провинции Приморские Альпы (на совр. границе между Италией и Францией), а также Реция и Норик (территория совр. Швейцарии и Тироль). На протяжении всего правления Августа римские легионы упорно продвигались в направлении среднего и нижнего Дуная, где были впоследствии образованы провинции Далмация (ранее Иллирик), Верхняя и Нижняя Паннония и Верхняя и Нижняя Мезия.
В Малой Азии и Сирии Август продолжал (как это делал уже Помпей Великий) защищать римские провинции Вифинию и Понт, Азию, Киликию и Сирию от набегов из глубины континента, создавая буферные, зависимые от Рима царства. Он несколько расширил восточные владения Империи: в 25 до н.э. после смерти Аминты, царя Галатии, она была превращена в одноименную римскую провинцию, а в 6 н.э. к Римской империи была присоединена часть Иудеи. Предпринятые в 25–24 до н.э. попытки проникнуть в южную Аравию, а в 29 и 25 до н.э. пройти из южного Египта к верховьям Нила закончились неудачей. В Северной Африке Август сохранил образованные уже раньше провинции Киренаику и Африку, а Мавританию оставил под властью зависимого от Рима царя Юбы II, которого Август женил на дочери Антония и Клеопатры.
Август выказывал ревностную заботу о благосостоянии населения Рима, проводя частые раздачи зерна и денег, устраивая для народа игры и театральные представления, а также возводя общественные здания на собственные средства или на средства своих соратников. Среди построенных при Августе сооружений – театр Марцелла, театр Бальба, портик Октавии, термы Агриппы, Септа (ограда для проведения голосований) и водоем для водных представлений.
Реформы в области религии и морали. Чрезвычайное удовлетворение доставило Августу избрание его 6 марта 12 до н.э. великим понтификом на место умершего Лепида. Август много сделал для возрождения традиционной римской религии: он восстанавливал старые и возводил новые храмы, возобновлял такие практически исчезнувшие жреческие сообщества, как коллегия Арвальских братьев, устраивал великолепно организованные церемонии, в том числе Столетние игры, проведенные в 17 до н.э. Для этого празднества, устроенного по этрусской традиции в честь нарождающегося нового поколения, Гораций написал официальный гимн – Столетнюю песнь. Одним из выдающихся памятников искусства эпохи Августа являются сохранившиеся фрагменты скульптурных украшений ограды Алтаря Мира (Ara Pacis), возведенного в честь Августа и освященного 30 января 9 до н.э.
Целью законов, введенных самим Августом (законы Юлия) или разработанных по его инициативе, было восстановление традиционных римских устоев в сферах нравственности, политики и семейной жизни. Здесь наиболее важным был принятый в 18 до н.э. и дополненный консулами 9 н.э. Папием и Поппеем закон о порядке вступления в брак (закон Юлия и Папия – Поппея). По нему лицам высших сословий запрещалось жениться на вольноотпущенницах, а остальным римским гражданам запрещалось жениться на женщинах с дурной репутацией. Согласно другим положениям этого закона, способность приобретать что-либо по завещанию утрачивалась неженатыми лицами полностью, а бездетные мужчины, как и женщины, имеющие менее троих детей, получали лишь половину завещанного. Напротив того, лицам, состоящим в браке и имеющим троих детей, отдавалось преимущество при занятии государственных должностей и предоставлялись различные имущественные льготы. Иногда позднейшие императоры даровали эти преимущества и льготы, называвшиеся «правом троих детей» (ius trium liberorum), бездетным гражданам за особые заслуги.
Императорская семья. В семейной жизни Августа преследовали неудачи. Он безжалостно приносил свои и чужие чувства в жертву своему пониманию династических интересов семьи, что сделало несчастным и самого Августа, и его родных. В 40 до н.э. Август женился на Скрибонии, родственнице Секста Помпея, которая родила ему единственного ребенка, дочь Юлию. В 39 до н.э. Август развелся со Скрибонией, чтобы жениться на Ливии, которой пришлось развестись с Тиберием Клавдием Нероном. От последнего Ливия имела двух сыновей – Тиберия и Друза. Ливия поддерживала политику Августа и его идеи возвращения римских женщин к семейным добродетелям.
Первым браком дочь Августа Юлия была замужем за Марком Клавдием Марцеллом, сыном Октавии и племянником Августа, в котором тот видел своего преемника. Но в 23 до н.э. Марцелл, будучи еще совсем молодым, умер. В 21 до н.э. Юлия вышла замуж за Марка Випсания Агриппу, который был намного старше ее, и родила ему пятерых детей. После смерти Агриппы в 12 до н.э. Август принудил своего пасынка Тиберия развестись с любимой Випсанией (дочерью Агриппы) и жениться на Юлии. Будучи несчастлива в браке с Тиберием, Юлия стала искать утешения на стороне, пока во 2 до н.э. Август не сослал ее из-за получившей скандальную известность связи с сыном Антония Юлом Антонием.
Сыновья Юлии и Агриппы, Гай и Луций, были любимцами своего деда Августа, но оба они жили недолго: Луций умер во 2 н.э., Гай погиб в бою в 4 н.э. Старшая дочь Юлии и Агриппы, Юлия, склонная к похождениям, как и ее мать, была в 8 н.э. сослана за прелюбодеяние, к которому оказался косвенно причастен поэт Овидий. Младшая дочь Юлии и Агриппы, Агриппина Старшая, вышла замуж за Германика, сына Друза (брата Тиберия). Жуткая история их бедствий относится уже к правлению Тиберия. Здесь достаточно отметить, что один из их сыновей – будущий император Калигула, а одна из дочерей, Агриппина Младшая, вышла впоследствии замуж за своего дядю, императора Клавдия, и убедила его сделать своим преемником (и последним императором династии Юлиев – Клавдиев) ее сына от первого брака Нерона. Наконец, младший из детей Юлии, появившийся на свет уже после смерти Агриппы и названный Агриппа Постум (лат. postumus, «родившийся после смерти отца»), отличался таким буйным нравом, что Августу пришлось его заточить. При получении известия о смерти Августа Агриппа Постум был убит, чтобы устранить возможного соперника Тиберия. Это было сделано по приказу Тиберия, ссылавшегося на предсмертную волю Августа
Август и эпоха Августа. В литературе и искусстве век Августа ознаменован высочайшими достижениями, когда на основе заимствованных греческих форм создавались произведения на римские темы, исполненные римского духа. Немалую роль здесь сыграла поддержка самого Августа и его сподвижника Гая Мецената, однако еще важнее была благоприятная атмосфера мира, благополучия и национальной гордости. Развалины архитектурных сооружений эпохи Августа до сих пор поражают благородством замысла и изяществом исполнения. Скульптура этого времени, наиболее ярким примером которой являются рельефы и цветочный орнамент Алтаря Мира, демонстрирует высокое техническое мастерство и искренность чувств. Для характеристики литературы этого периода достаточно назвать имена Горация, Вергилия и Овидия, а также элегических поэтов Альбия Тибулла и Секста Проперция или историка Тита Ливия. Не следует забывать, что в эту эпоху жили такие замечательные грекоязычные авторы, как историки Дионисий Галикарнасский и Диодор Сицилийский, географ Страбон. Большинство произведений искусства этого времени, и прежде всего Алтарь Мира, эпическая поэма Вергилия Энеида и История Тита Ливия, характеризуют век Августа как эпоху осуществления Римом своего божественного предназначения – объединить под своей властью весь цивилизованный мир, обеспечив в нем мир и правление закона.
Сравнение Августа с Юлием Цезарем напрашивается само собой. Некоторые современные критики низводят Цезаря, прославленного в античности как военного и политического гения, до уровня ловкого оппортуниста. Августа, которым современники восхищались как мудрым, консервативным и легитимным правителем, со времен Тацита (ок. 55 – ок. 117 н.э.) стали изображать лицемером, скрывавшим тиранию под личиной восстановленной республики. Он был привлекателен и хорошо сложен, величественно держал себя на публике и был приветлив в частной жизни. Из статуй, изображающих Августа в полный рост, наиболее замечательна фигура в доспехах, найденная вне античного Рима возле Прима Порта и хранящаяся ныне в Ватиканском музее. Из многочисленных бюстов Августа примечательны его изображение в молодом возрасте (находится в Ватикане) и бюст Августа как великого понтифика с накинутой на голову тогой (в Анконе).
Август всегда страдал слабым здоровьем, и в 23 до н.э. он даже находился при смерти. Тем не менее он поправился и прожил до 19 августа 14 н.э., за 44 года своего принципата снискав уважение, преклонение и любовь всего римского мира. Он был похоронен в Риме в построенном им самим роскошном мавзолее, а 17 сентября того же года сенат его обожествил. В соответствии с завещанием Августа перед его мавзолеем был установлен составленный им самим перечень Деяния божественного Августа (Res gestae divi Augusti). Этот перечень весьма красноречив – как в отношении того, о чем здесь сказано, так и того, о каких фактах он умалчивает. Общий тон документа – чисто римский. Деяния, в которых Август предстает перед нами таким, каким он виделся самому себе, являются свидетельством его искренности, снисходительности, подлинной заботы о благополучии общества и глубокого уважения к римским традициям.

АВГУСТА ВИКТОРИЯ (Auguste Viktoria) (1858–1921), последняя германская императрица и прусская королева, дочь Фридриха VIII, герцога Шлезвиг-Гольштейн-Сондербург-Августенбургского. В 1881 вышла замуж за князя, ставшего в 1888 германским императором Вильгельмом II.

АВГУСТИН КЕНТЕРБЕРИЙСКИЙ, СВ. (ум. 604), первый архиепископ Кентерберийский. Августин был приором монастыря св. Андрея в Риме, и в 595 ему было поручено возглавить группу приблизительно из 40 миссионеров, которых папа Григорий Великий направил в Англию. Король Этельберт позволил им обосноваться в Кентербери, а впоследствии и сам был крещен. На Рождество 597 «первым архиепископом англов» было крещено около 10 000 человек. В конце жизни Августин занимался созданием церковной иерархии у саксов и безуспешно пытался сохранить католическое единство с кельтскими епископами. Умер Августин 26 мая 604, и в этот день его память чтут в Англии и Уэльсе.

АВГУСТИН, СВ. (Augustinus) (полное имя Аврелий Августин) (354–430), учитель церкви. Духовный путь от язычества к христианству (крестился в возрасте тридцати двух лет) и исключительный размах церковной и богословской деятельности в последующие 43 года жизни сами по себе могут служить убедительным аргументом в пользу христианского образа жизни Августина. Его прозрения оказали влияние не только на католическую и протестантскую теологию, но и на всю западную культуру. Августин известен как «учитель благодати», основоположник философии истории. Его память отмечается Католической церковью 28 августа, Русской православной церковью – 15 июня по старому стилю. См. также ОТЦЫ ЦЕРКВИ.

ЖИЗНЬ
Большая часть наших сведений о ранних годах жизни Августина восходит к его автобиографической Исповеди (Confessiones). Августин родился 13 ноября 354 в римской провинции Нумидия (современный Сук-Арас в Алжире), в Тагасте, небольшом городке в 240 км к юго-западу от Карфагена. Его отец, римский гражданин Патриций, был мелким землевладельцем. Мать, Моника, была ревностной христианкой, и ее настойчивость в конце концов привела мужа-язычника к принятию крещения незадолго до его смерти в 370. Августин еще в детстве усвоил некоторые религиозные представления, однако родители были озабочены главным образом его будущей светской карьерой и приложили все силы к тому, чтобы обеспечить ему гуманитарное образование, открывавшее путь к карьере учителя, юриста или правительственного чиновника.
В отрочестве Августин не обнаруживал склонности к греческому языку, глубоких познаний в котором он так и не приобрел, однако был покорен латинской литературой и вскоре выказал значительные успехи в риторике и публичном красноречии. По окончании начальной школы в Тагасте его отправили учиться в Мадавру, ближайший культурный центр. Осенью 370 благодаря щедрости жившего в Тагасте друга семьи Романиана получил возможность на три года отправиться на учение в Карфаген.
Там Августин совмещал занятия риторикой (в классе он был первым учеником) с любовными приключениями и студенческими забавами. К восемнадцати годам он обзавелся наложницей и стал отцом мальчика, которому дал имя Адеодат («дарованный Богом»). Общество того времени не осуждало подобных связей (конкубинатов), и Августин оставался верен этой женщине (чье имя нам неизвестно) на протяжении последующих двенадцати лет. Беспутный образ жизни, который он вел в Карфагене и который впоследствии столь проникновенно осуждал с позиций христианской морали, в глазах его современников был совершенно обычен. Для самог юного студента семейный образ жизни послужил стимулом к пробуждению интереса к философии. Страстное стремление к постижению мудрости охватило его, когда он на девятнадцатом году жизни прочел Гортензия Цицерона. Это побудило его обратиться к чтению Библии, поскольку он помнил, как его мать превозносила мудрость этой книги и как она почитала Христа. Однако Библия показалась ему невразумительной и, на его воспитанный классиками вкус, полной нелепиц. Тогда он обратился к манихейству, модной религии, которая, как утверждали ее адепты, объединила в рамках некой «рациональной» системы «очищенные» истины всех предшествующих религий. В то же время Августин начал преподавать риторику – сначала в Тагасте, а затем в Карфагене.
В Исповеди Августин подробно останавливается на девяти годах, впустую потраченных им на «шелуху» манихейского учения, рассказывая, что манихейский дуализм привлек его тем, что все зло объяснялось в нем причастностью к материи, «темному» началу, противоположному и противоборствующему началу духовному, «свету», вследствие чего ответственность за грехи возлагалась не столько на волю человека, сколько на его тело. Эта утешительная теория хотя и отменяла нужду в подлинном покаянии, все же обещала почести немногим «избранным», которые предавались аскезе с целью преодолеть влияние плоти. Августин вспоминает и о своем увлечении манихейской критикой Ветхого Завета, снабдившей его аргументами, которыми он мог блеснуть в споре с неучами- христианами. Манихеи заявляли, что их учение основано не на авторитете предания, а на доказательствах. Однако в ходе своих собственных занятий Августин пришел к пониманию того, насколько бездоказательны были некоторые утверждения самих манихеев; и когда их духовный вождь Фавст не сумел ответить на его вопросы, он утратил доверие к манихейству. Это произошло в 383 – в тот год, когда он принял решение искать учительской должности в Риме, чтобы избавиться от карфагенских школьников, отличавшихся безобразным и буйным поведением в классах.
Августин провел в Риме всего год, обнаружив, что тамошние ученики, хотя и более воспитанные, крайне неаккуратно платили за обучение. Поэтому он был рад получить назначение на должность преподавателя риторики в Медиолане (совр. Милан). Теперь он погрузился в изучение скептицизма Новой академии (Афинской школы философии), поскольку, разочаровавшись в манихействе, утратил веру в возможность достижения абсолютной истины. Однако в это самое время, познакомившись с некоторыми трактатами Плотина, переведенными на латынь римским ритором Марием Викторином, Августин открыл для себя философию неоплатонизма. Отсюда он впервые почерпнул представление о Боге как о нематериальном трансцендентном Бытии и понимание зла как «убывания» бытия. Важно еще одно обстоятельство: в то время епископом Медиолана был Амвросий (с 374 по 397), и когда Августин прослушал несколько проповедей епископа (интересуясь их риторической стороной), ему открылась рациональная убедительность христианского вероучения. Другими факторами, способствовавшими обращению Августина в христианство, стали молитвы его матери (последовавшей за сыном из Карфагена в Медиолан), самостоятельное чтение посланий апостола Павла (показавшихся ему теперь, в свете неоплатоновской философии и проповедей Амвросия, на удивление ясными) и беседы с викарным епископом Симплицианом, от которого он услышал поразительную историю обращения Мария Викторина. Однажды один из его придворных друзей, Понтициан, принес известие о двух молодых вельможах, которые отвергли мирские блага и стали монахами. Наконец, мистическое переживание самого Августина, услышавшего в саду голос ребенка, побудивший его наугад развернуть послания апостола Павла и перечесть Послание к Римлянам, положило конец его колебаниям.
С этого момента он оставил учительскую деятельность и удалился на несколько месяцев в Кассициак, на виллу одного из друзей. Его сопровождали Моника, сын Адеодат, брат, оба двоюродных брата, близкий друг Алипий и двое учеников. Вместе с ними он занялся изучением Св. Писания и философскими беседами. Признав авторитет Христа, он решил, как он сам говорит в Soliloquia (Одиноких беседах), «постигнуть истину не только через веру, но и через уразумение». На основе стенографических записей этих разговоров он составил несколько диалогов по образцу Тускуланских бесед Цицерона. В 387, на Пасху, он вместе с Адеодатом (который умер два года спустя) и Алипием (который в 393 стал епископом Тагаста) принял крещение в Медиолане.
После крещения все они вместе с Моникой отправились в Африку, однако еще по дороге, в Остии, Моника умерла. Ее последняя беседа с сыном, проникнутая духом радости, замечательно переданным в Исповеди, задает возвышенно-безмятежной тон, в котором Августин завершает свою автобиографию. Наши сведения о его последующей жизни основаны на фактах, почерпнутых из его писем и трактатов, а также на его Житии, составленном Поссидием в дополнение к Исповеди. Поссидий близко общался с Августином на протяжении почти сорока лет, сначала как воспитанник в монастыре, основанном Августином в 391 после его рукоположения в Гиппоне, а затем в качестве епископа близлежащего города Калама.
Поссидий рассказывает, как по возвращении в Африку Августин поселился в Тагасте, организовав монашескую общину, и как три года спустя, во время поездки в Гиппон Регийский, он был захвачен врасплох престарелым епископом Валерием и был принужден по требованию общины принять рукоположение. Валерий был греком, и ему было трудно проповедовать на латинском языке, так что он с радостью возложил эту обязанность на нового помощника, хотя произнесение проповедей простым пресвитером и не соответствовало обычаям Африканской церкви. Не имея титула епископа Гиппона (портового города с полудюжиной церквей, второго по значимости после Карфагена), Августин вскоре фактически принял на себя все епископские обязанности. Не позднее 395 Валерий посвятил Августина в сан викарного епископа; в 396 он умер, оставив Августина своим преемником. В последующие тридцать пять лет епископства Августин укрепил христианскую общину в Северной Африке, побудил папский престол осудить пелагианство и в конце концов даже удостоился благословения от жившего в Вифлееме Иеронима, поначалу настроенного враждебно, т.к. Августин позволил себе подвергнуть сомнению некоторые из его взглядов. Августиновский монастырь в Гиппоне превратился в богословскую семинарию, воспитанники которой призывались на диаконское и священническое служение в другие африканские епархии, а десять из них стали епископами. Основывались и женские монастыри, примером для которых служила обитель, во главе которой стояла сестра Августина Перпетуя. Его ученики сумели побудить ряд церковных соборов к принятию мер против преобладавшей в Северной Африке донатистской партии и против учения Пелагия.
Полемические усилия самого Августина были направлены прежде всего против манихеев (отчасти в надежде обратить своих прежних товарищей). Между 389 и 405 он написал тринадцать антиманихейских трактатов, а также поведал историю своей жизни в Исповеди, обнародованной ок. 397. Кроме того, гиппонские граждане были очень заинтересованы в том, чтобы Августин принял участие в публичных диспутах, и ок. 392 им удалось свести его с манихейским пресвитером Фортунатом. В ходе двухдневных дебатов, проходивших в Сосиевых термах и добросовестно зафиксированных писцом, Фортунат не сумел ответить на ряд вопросов и вскоре бежал. В другом диспуте (404) манихей Феликс сдался и признал себя обращенным в христианство.
Совладать с донатистами оказалось труднее, так как их тактика состояла в том, чтобы, избегая публичных диспутов, исподтишка порочить своих противников, разжигая ненависть толпы и заигрывая даже с т.н. циркумцеллионами, которые поддерживали их разбойничьими акциями. Эта шайка заманила в засаду Поссидия в 403 (к счастью, без фатальных последствий) и примерно тогда же устроила засаду для Августина (которой тот едва избежал). Донатисты были схизматиками, которые ранее принадлежали к Североафриканской церкви, но после гонения христиан при Диоклетиане откололись и образовали самостоятельную общину, ссылаясь на непроверенные слухи о том, что некоторые священники отдавали свои списки Св. Писания чиновникам Диоклетиана и тем самым предавали веру. По этой причине они отказывались признавать рукоположения и крещения, если эти таинства не совершались их собственными пресвитерами и епископами.
Стремясь преодолеть раскол, Августин обращался к донатистам с предложениями о переговорах, а также написал краткое опровержение их учения и клеветнических обвинений, направленных против него самого. Узнав об оскорблении, нанесенном ими Поссидию, он поддержал жалобу, направленную городскому судье, и возобновил, уже в более широких масштабах, свою литературную полемику. В 404 Карфагенский собор обратился к императору Гонорию с просьбой о защите от бесчинств донатистов, и император в 405 издал законы против самой схизмы. Августин, продолжая настаивать на примирении, вместе с тем одобрил это вмешательство государства. Однако бесчинства не прекратились и даже усилились, т.к. законы исполнялись небрежно. Наконец, после новой жалобы ортодоксальных епископов, из Рима был прислан трибун, чтобы на новом соборе в Карфагене в 411 окончательно разрешить спор; состоялось официальное слушание дела при широком представительстве обеих сторон. В результате было принято постановление, осуждавшее донатизм и на этот раз подкрепленное суровыми мерами, повлекшими полный разгром донатистской партии. Особенно убедительным оказалось выступление на соборе самого Августина, представившего документированную историю донатистской схизмы.
После этого Августин направил свои усилия на борьбу с новой опасностью – учением Пелагия и его последователей. На эту тему он писал с 412 по 421, а затем вернулся к ней в последние годы жизни. Тщательно продуманными аргументами он опровергал попытки пелагиан преуменьшить роль божественной благодати, преувеличить значение свободы человеческой воли и упразднить идею первородного греха. Заслуга Августина состояла в разъяснении того, что человеческая воля сама по себе, без постоянной помощи Бога, ущербна и немощна и что для восстановления и укрепления воли необходима благодать. Вместе с тем, говоря о предопределении, Августин иногда неосторожно использовал выражения «предопределенность к проклятию» и «непреодолимая благодать», смысл которых достаточно трудно истолковать и от которых позднейшие католические теологи предпочли отказаться. Однако они подтвердили положения Августина о том, что Бог желает спасения всех людей, что его благодать не принуждает волю насильственно и что Бог не предопределяет совершение греха, хотя и предвидит его совершение.
Кроме этих полемических сочинений, из-под пера Августина выходили и другие труды, а по воскресеньям и определенным дням недели он произносил проповеди, которые обычно записывались писцами. Кроме того, ему приходилось уделять время разбору многочисленных тяжб, представленных на его епископский суд, руководить церковной благотворительностью и помогать слабым и немощным. Епископ Милевиса почтительно именовал его «трудолюбивой пчелою Божьей». Скончался Августин 28 августа 430, во время осады Гиппона вандалами, которые позже, спалив весь город, пощадили только собор и библиотеку епископа.

СОЧИНЕНИЯ
В своих Retractationes (Пересмотренное заново), опубликованных им в 427 с целью исправить некоторые места в его ранних писаниях, Августин подсчитал, что им было просмотрено девяносто семь сочинений, в общей сложности содержащих 232 книги, не считая писем и проповедей. Впоследствии он написал еще ряд сочинений. Сохранилось также 224 его письма и около 500 проповедей.
Ранние сочинения. Из числа диалогов, написанных в Кассициаке, краткого упоминания заслуживают два. Против академиков содержит опровержение скептицизма. Там, в частности, говорится, что опора скептиков на вероятностное знание лишена смысла без некоторого знания действительной истины, поскольку говорить о вероятии чего-либо возможно лишь в смысле признания его сходства с истиной. Продолжая эту тему в диалоге О блаженной жизни, Августин утверждает, что счастье состоит не в стремлении к мудрости, но в ее обретении. Значительно больший интерес представляют Soliloquia, написанные Августином незадолго до крещения в форме диалога души с разумом. Их предваряет молитва, в которой он заявляет о своем желании познать только две вещи: Бога и душу. Если и то и другое недоступно чувственному восприятию, то как вообще они могут быть познаны? Августин прибегает здесь к аналогии. В случае обыкновенного чувственного восприятия знание достигается, когда мы направляем взгляд на видимый объект, освещенный материальным светом. Но разве не достигается сходным образом и познание Бога, когда умственный взор направлен на умопостигаемые истины, освещенные исходящим от Бога духовным светом? Разум достигает своей цели в акте созерцания, в котором душа встречается с Богом, а от Бога исходит свет веры, надежды и любви, врачующий душу и позволяющий ей проникнуть взором за пределы преходящих вещей. Эта теория божественного озарения, впоследствии развитая в других сочинениях Августина, становится одним из краеугольных камней августинизма.
Антиманихейские сочинения. Систему августиновских аргументов, направленных против манихейского учения, можно проиллюстрировать на примере нескольких его сочинений. В трактате Об истинной религии (390), посвященном Романиану, разбирается манихейское учение о двух противоборствующих началах в человеке. Августин опровергает его с позиций библейского учения о том, что зло является не неотъемлемым свойством творения, но лишь следствием его отпадения от Бога-Творца. Через это отпадение человек лишается своей изначальной цельности. Претерпеваемое им зло, понимаемое как утрата полноты бытия, есть наказание за греховный выбор его воли. Этот аргумент развивается в состоящем из трех книг диалоге О свободе выбора (388–395). Причина зла лежит не вне человеческой воли, а в превратной направленности самой свободной воли. Человек обладает свободой выбора, но только тогда, когда делает все от него зависящее, чтобы получить помощь от Бога. Августин настаивает на том, что, даже не обладая врожденным знанием блага, человек не принуждается этим ко злу, ибо душа всегда свободна признать свою слабость и испросить помощи от Бога, который непременно откроет дверь стучащему. Однако душа, отворачивающаяся от того, кто может ее исцелить, и отдающая предпочтение временным благам перед вечными, вступает в противоречие с собственной природой, повреждает ее и делается несчастной. Но и в этом случае ее бедственное существование лучше полного небытия, поскольку порок не уничтожает благо, а лишь убавляет его. В трактате О пользе веры (391) Августин атакует манихеев уже с другой стороны, опровергая их убеждение в приоритете разума перед верой. Августин обращается здесь к одному из своих друзей, Гонорату, которого некогда сам обратил в манихейство, а теперь хотел бы обратить в христианство. Он объясняет ему, почему вера должна предшествовать разуму, хотя разум стоит выше и получает свое завершение в Боге. Августин ссылается на примеры из повседневной жизни. Разве предосудительно, что ребенок верит своим родителям до того, как получает возможность убедиться, что они действительно его родители? Разве учитель будет стараться объяснить темные места у Вергилия, если прежде того не поверит в значительность Вергилия? Точно так же и читатель Св. Писаний должен уверовать в их авторитет прежде, чем научится их понимать. Использовать веру как путеводительницу для разума – разумно. Этот же аргумент сформулирован в знаменитой фразе из трактата Против послания Мани, именуемого Основоположным (396): «Я не поверил бы Евангелию, если бы меня к этому не побудил авторитет вселенской Церкви». Иными словами, принять Писания разумно, так как в их пользу свидетельствует церковь. Августин, несомненно, думал в этот момент об Амвросии, благодаря которому он научился понимать Библию. Поэтому в дальнейшем (особенно – в обширном трактате Против Фавста в 33 книгах, ок. 400) он постоянно переводит полемику в новую, экзегетическую плоскость, разъясняя трудные места Ветхого Завета, неправильно понимаемые манихеями

Антидонатистские сочинения. В ходе полемики с донатистами Августин развивает учение о таинствах, церкви и роли государства. Основы этого учения изложены в трактатах О крещении (ок. 400) и О едином крещении, против Петилиана (401–405). Отвергая донатистскую практику перекрещивания, Августин доказывает, что крещение во имя Пресвятой Троицы, в какой бы общине оно ни совершалось, не требует повторения. В нем сообщается благодать, исходящая от Христа, а не от человека. Донатисты апеллировали к авторитету св. Киприана Карфагенского и Карфагенского собора (256), высказавшихся в пользу перекрещивания еретиков и схизматиков. Поэтому в трактате О крещении Августин основное внимание уделяет разъяснению того, что во времена Киприана этот вопрос еще не был окончательно выяснен и что с тех пор был выработан более ясный взгляд на существо дела, подкрепленный не только церковной практикой, но и авторитетом вселенского собора; свою позицию он обосновывает с помощью досконального анализа соответствующих текстов Св. Писания и аргументации обеих сторон. «Мы следуем тому, что провозгласила сама Истина». Кроме того, кафолическое (общецерковное) общение устанавливается не отдельно для Африканской церкви, как это представляется донатистам, а для церкви, распространившейся по всему миру, «целое же всегда, с полным на то основанием, ставится выше его частей». Донатистам необходимо вернуться в общецерковное общение не для того, чтобы их крещение стало действенным, а для того, чтобы оно доставляло спасение. Своей схизмой они ослабляют спасительное действие благодати, так как этим отсекают себя от единства церкви, через которое осуществляется божественное милосердие. В трактате Против Петилиана Августин сосредоточивает свое внимание на озабоченности донатистов чистотой и святостью церкви. Ему не составляет труда показать, что если бы действенность таинства крещения зависела от абсолютной безгрешности осуществившего его священнослужителя, никто из принявших крещение не мог бы быть в нем уверен, ибо совесть людей открыта только Богу, и только Бог на Страшном суде отделит подлинных христиан от мнимых. В неводы же земной церкви попадает как добрая, так и дурная рыба, и зерна соседствуют с плевелами. Кроме того, в нашем мире и земные владыки могут угодить своим служением Господу. Хотя Петилиан справедливо указывает, что некоторые из них были гонителями христиан, однако он забывает о других, друзьях и заступниках народа Божьего. К этим последним христиане могут обращаться за помощью, и донатисты, которые сами просили поддержки у Юлиана Отступника, не вправе их за это осуждать.
Антипелагианские сочинения. Из 15 главных трактатов, направленных против Пелагия и его учеников, Целестия и Юлиана, особого упоминания заслуживают следующие. Трактат О воздаяниях и отпущении грехов (412) написан в защиту практики крещения младенцев и учения о первородном грехе против Пелагия, отрицавшего врожденную предрасположенность человеческого рода ко греху. В трактате О духе и букве (412) проводится важное различение между «внешней» благодатью, буквой закона, и «внутренней» благодатью, духом закона. Кроме того, в нем подчеркивается различие между «желать» (velle) и «мочь» (posse), «ибо подобно тому, как мы иногда желаем того, чего не можем, точно так же иногда мы можем то, чего не желаем». Свобода состоит в способности нечто исполнить, а не просто в способности выбрать. Благодать же необходима для восстановления природы, поврежденной грехопадением. Эта мысль развивается в трактате О природе и благодати (415). «Мы намереваемся говорить здесь о человеке, которого полумертвым бросили на дороге разбойники и который, ослабевший и жестоко израненный, не способен снова взойти на вершины праведности, с которых прежде спустился». Наследственная греховность сковывает человеческую волю, исцелить которую должен Христос, «добрый самарянин». В трактате О порицании и благодати (426) разъясняется, почему один человек может порицать другого с целью направить его на путь истинный – при том, что спасение последнего зависит от действия Божьей благодати в его сердце. Порицание должно применяться как лекарство, в качестве наказания за прегрешение, наряду с молитвой об исцелении ближнего. В этом трактате Августин вводит свое знаменитое различение «неспособности согрешать» (non posse peccare) и «способности не согрешать» (posse non peccare). Этой последней первоначально обладал Адам, которого Бог наделил не только благой волей, но и способностью продолжать желать только благого. Однако Адам по своей вине не сумел воспользоваться данной ему властью. Если бы не это, он был бы вознагражден благодатным даром постоянства во благе. Эта высшая благодать обеспечивает неспособность ко греху и сообщается через Христа, «второго Адама».
Другие важные сочинения. Самое знаменитое сочинение Августина – Исповедь, носящая автобиографический характер (за исключением четырех последних книг, посвященных обсуждению вопроса о природе памяти и времени). По форме это молитвенное обращение к Богу, в котором Августин исповедуется в совершенных на протяжении жизни грехах и рассказывает о божественных милостях, чтобы показать людям благое действие Божьего Промысла. Эта автобиография положила начало новому литературному жанру. В ней приводятся факты, отобранные не по принципу внешней выразительности, но имеющие духовное значение как вехи на пути человеческой души к Богу. Не меньшее влияние имел трактат О граде Божием, который Августин писал тринадцать лет (413–426) и в котором история человечества рассматривается с христианской точки зрения. Поводом для его написания послужило падение Рима в 410 и последующие обвинения язычниками христиан в подрыве империи. Августин опровергает эти безосновательные обвинения, внушая римлянам более глубокий взгляд на причины их бедствий. Он начинает с констатации того факта, что римлян, искавших убежища в христианских церквах, варвары щадили из уважения к святости их алтарей, хотя подобное милосердие в отношении врагов никогда не было свойственно самим римлянам. Далее на протяжении десяти книг Августин приводит доказательства того, что боги, которым поклонялись римляне, не только не ограждали их материального и не обеспечивали духовного благополучия, но и постоянно их предавали. А в следующих 12 книгах он рассуждает о начале, пути и конечной цели Града Божьего. Из 22 книг этого трактата особенно важны следующие. В книге I речь идет о провиденциальной благотворности времен тяжких испытаний и о грехе самоубийства, ложно идеализируемого римлянами. В книгах VIII–IX он с похвалой отзывается о некоторых моментах платоновской философии, однако причиной пороков римлян называет их поклонение демонам, поощрявшееся поздними платониками. В книге XIV в свете высшего понимания природы зла в человеке, представленного в Книге Бытия, подвергается критике отрицательное отношение Платона к телесному началу и стоиков – к страстям. В книге XV дается определение сущности двух «градов», земного и небесного, один из которых зиждется на любви к себе, олицетворяемой библейским Каином, а другой – на любви к Богу, олицетворяемой Авелем, и рассказывается о том, как эти два противоположных града сосуществовали в истории. В книге XIX говорится о значении мира для человеческого сообщества, конечной целью которого является достижение вечного мира в Боге.
Трактат О Троице (399–419) стал главным вкладом Августина в догматическое богословие. Его 15 книг посвящены систематическому изложению доктрины, в которой Августин видел основу всего христианского вероучения. Он начинает с экзегезы, рассматривая и согласуя многочисленные тексты Св. Писания, на основании которых выводится Никейский символ веры. Далее следует защита догмата троичности с позиций философии, основанная на множестве аналогий с миром природы и особенно – с формами деятельности человеческого ума. Показывается, что троичность (единство трех Лиц в Боге) есть внутреннее свойство божественной сущности, обеспечивающее акт самосозерцания и общения внутри Божества, объединяющего в себе Лица, независимые от целого. Сущность Бога не предшествует его Лицам ни в плане бытия, ни в плане истинности, но одновременно и вечно пребывает в них и вместе с ними. Вопрос о чудесах затрагивается в книге III, а об искуплении – в книге IV и XIII.
В 12 книгах трактата О Книге Бытия дословно (401–414) содержится глубокое толкование рассказа о сотворении мира. Этот трактат, выходящий за пределы полемики с манихеями, которая обусловила первоначальный интерес Августина к Книге Бытия, по праву считается шедевром экзегетической литературы. В нем в числе прочего выдвигается важная для Августина концепция «семенных логосов», оплодотворяющих смыслов (rationes seminales), предвосхищающая некоторые современные представления об эволюции. Согласно его пониманию, первый стих Библии подразумевает, что «в начале» Бог сотворил некие «оплодотворяющие» принципы, или «сокровенные причины», из которых впоследствии, в надлежащий момент исторического развития, произошли индивидуальные сущности видимого мира, относящиеся к разным родам. Это не означает, что люди, которых мы видим, существовали от начала мира; это означает, что в самом начале человек был сотворен в «потенции», с тем чтобы позже, «в надлежащее время», получить действительную форму и видимое существование. Шесть дней творения Книги Бытия Августин предлагает истолковывать в мистическом смысле.
Другие важные экзегетические сочинения Августина – это обширные Изъяснения Псалмов, 124 трактата (толкования) на Евангелие от Иоанна и на Первое послание Иоанна, а также знаменитое Объяснение Нагорной проповеди. В них, как и в своих регулярных пастырских проповедях, Августин в тонкостях разрабатывает унаследованный от предшественников метод истолкования Писания через выявление его духовного и буквального смысла, сохранявший свое значение на протяжении всей средневековой эпохи и сегодня вновь привлекающий внимание. Кроме того, он составил (в 396, с дополнениями 426) руководство для читателей и проповедников Св. Писания – пользовавшийся огромным авторитетом трактат О христианском учении. В нем, как и в раннем диалоге Об Учителе (389), последовательно проводится различение знака и вещи, после чего Августин приступает к рассмотрению различных типов знаков. Особый интерес представляют замечания Августина по поводу значения темных, двусмысленных и иносказательных символов, содержащихся в Писании, и о том (книга IV), как апостол Павел переосмыслил учение Цицерона о трех родах красноречия.
Заключение. Величие Августина заключается в осуществленном им синтезе христианства и классической образованности. Он преподавал, критиковал и приспосабливал для новых нужд «свободные науки» своего времени, ставя их на службу христианской теологии. Его теология в своей основе была библейской и подкреплялась невероятной памятью на сотни текстов. Взяв девизом слова из Исайи (Ис 7:9, по Септуагинте): «Покуда не уверуете, не уразумеете», – он поверял авторитетом Св. Писания и проблемы современного ему общества, и глубины собственного духовного опыта. Из Писания он заимствует, в качестве основания для своего учения, идею милосердной любви (caritas), увенчивающей иерархию человеческих чувств и придающей окончательный смысл всем выразительным средствам языка и мышления.

* ЗАКАЗАТЬ АВТОРСКИЙ РЕФЕРАТ, КУРСОВУЮ ИЛИ ДИПЛОМ*

тел. 728 - 3241

* ЗАКАЗАТЬ АВТОРСКИЙ РЕФЕРАТ, КУРСОВУЮ ИЛИ ДИПЛОМ*

тел. 728 - 3241

ЗАКАЗАТЬ РЕФЕРАТ

ЗАКАЗАТЬ КУРСОВУЮ

ЗАКАЗАТЬ ДИПЛОМ

Новости образования

Все о ЕГЭ

Учебная литература on-line

Статьи о рефератах

Образовательный софт